3(10), май-июнь  2001    

Новые нахоки каменных иконок в Киеве

С.И. Климовский
Институт археологии
НАН Украины


В ходе раскопок в Киеве, начиная с 1990 г. и по настоящий момент, были обнаружены две византийские каменные иконки, время изготовления которых следует отнести к рубежу ХII-XIII в. (Согласно подсчетам Н.Г. Порфиридова, в 1972 г. на территории СССР были известны 323 экземпляра каменных иконок. Подавляюще большинство их изготовлено древнерусскими мастерами1. В каталоге Т.В. Николаевой содержатся данные о 379 иконках, включая изготовленные в ХV в.2 Сегодня, когда точная информация отсутствует, их общее количество следует увеличить примерно на два-три десятка экземпляров. Сам обычай ношения иконок на теле появился в Древней Русь вместе с христианством и византийские иконки стали в дальнейшем образцами для местных мастеров. Его быстрое распространение на Руси значительно облегчалось существовавшим здесь ранее обычаем ношения амулетов.)

Первая из упомянутых иконок была обнаружена в 1998 г. при раскопках на ул. Владимирской напротив Южных ворот Софийского монастыря XI в. (Современный музей-заповедник София Киевская). Иконка была найдена на глубине 0,7 м в верхнем слое заполнения хозяйственной ямы, общая глубина которой составляла 2,1 м от уровня выявления. По консистенции грунта и находкам керамики XII-XIII в. эта часть заполнения ямы ничем не отличалась от культурного слоя, перекрывавшего ее и датируемого XII-XIII в. Обстоятельства обнаружения иконки свидетельствуют, что в заполнение ямы она попала случайно в процессе засыпки ее окружающим культурным слоем3. Историко-археологический контекст данного участка позволяет считать XIII в. наиболее вероятным временем попадания иконки в культурный слой.

Рис. 1.

По функциональному назначению она является типичной нательной иконкой. Судя по отсутствию ушка или отверстия для привешивания, она могла носиться только в оправе, которая не сохранилась. Образцы таких оправ, выполненных чаще всего из серебра, и часто инкрустированных вставками из драгоценных камней или стекла, хорошо известны. Однако, больше чем на половине иконок, имеющих несомненное археологическое происхождение, такая оправа отсутствует. В связи с этим, логично предположить, что часть их была вставленная в оправу из плетенной кожи, которая в земле практически не сохраняется. Подтверждением существования таких оправ могут служить известные по археологическим находкам и в собраниях монастырей плетенные и тканевые кресты-параманды, кожаные плетенные шнуры для ношения тельных крестов, а также всевозможные “ладанки”, различные амулеты, зашитые в кожу или ткань, ношение которых у славян сохранялось вплоть до нашего времени. Следует принять во внимание и аналогичные вотивные привески, которыми украшались иконы еще в начале XIX века. Пожалуй, только эти и может быть объяснен факт многочисленных находок иконок без каких-либо следов оправ или приспособлений для ношения.

Найденная на ул. Владимирской иконка изготовлена, как и почти 58 % древнерусских каменных иконок, из глинистого сланца4. Сланец коричневого цвета, очень напоминает потемневшее дерево. Размеры иконки 4,0 х 3,3 см, толщина - 0,4 см. Один из нижних углов незначительно отбит еще в древности. Оборотная сторона гладкая, и хорошо отполировалась в процессе ношения.

На лицевой стороне вырезаны изображения двух святых, стоящих в полный рост. Согласно помещенным на иконе подписям - это святые-целители Козьма и Дамиан. Их культ был достаточно популярен в Древней Руси, хотя количество известных каменных иконок с их изображением заметно уступает Св. Никите и святым-воинам. Так, согласно подсчетам Н.Г. Порфиридова, на долю Св. Никиты приходится 88 каменных иконок (и это не считая более дешевых и многочисленных металлических), на долю Св. Георгия - 30. Иконок с изображением Козьмы и Дамиана насчитывалось всего 7. Количественно это сопоставимо с 8 находками иконок с изображениями святых князей Бориса и Глеба5.

В исполнении ликов святых обращает внимание их тщательное моделирование, тонкая проработка прядей волос, а также скрупулезное исполнение деталей одежд и украшенных мелким жемчужным орнаментом нимбов. Хорошо соблюдены и пропорции тел. Все это свидетельствует о высоком уровне профессионализма мастера. В целом, исполнение иконографии святых очень сходно с их изображением на Филофеевской ставротеке XII в., имеющей византийское происхождение6.

Следует обратить внимание и еще на одну деталь. На иконке и на ставротеке святые изображены безбородыми, лишь у Дамиана на иконке борода намечена слабыми насечками. В тоже время, на иконке из Новгорода, выполненной местным мастером в XV в., оба святые изображены с шикарными окладистыми бородами7. Такое изменение канонической иконографии святых вполне объяснимо двумя причинами. Во-первых, стремлением приблизить их облик к местным типажам, что свойственно в целом для всех культур и вплоть до нашего времени. (Наиболее недавний и наглядный пример - памятники В.И. Ленину в Монголии и Средней Азии, где лицу вождя мирового пролетариата придавали монголоидные черты, а костюму - восточный колорит). Во-вторых, новгородская иконка принадлежит к северной группе этих памятников, выделяемой Т.В. Николаевой , которые из-за отдаленности изготовлялись уже не по византийским образцам, а в лучшем случае по южнорусским, киевским, или даже по заподнорусским, копировавшим, в свою очередь, византийско-херсонеские оригиналы. Все это приводило к подобным изменениям иконографии, отсутствующим на киевском экземпляре. Вместе с тем иконка с ул. Владимирской отличается большей тщательностью проработки деталей и заметной качественностью исполнения в сравнении с изображением тех же святых на иконке из Переяславля-Хмельницкого, принадлежащей к южнорусской группе8. Указанное обстоятельство также позволяет считать киевскую иконку работой мастера-византийца.

В тоже время, на киевской иконке Козьма и Дамиан изображены без характерных для этих святых атрибутов - сосудов для лекарств и палочек, которые они обычно держат в руках. Это обстоятельство дало повод С.А. Высоцкому, первым исследовавшим иконку, предположить, что на ней изображены не Козьма и Дамиан, а другие святые9.

Подобный факт не соответствия надписи с изображением святого в частности зафиксирован для иконки из бывшего собрания Н.С. Большакова, на которой возле фигуры архидиакона Стефана или Лаврентия помещена сделанная позднее подпись Св. Николай10.

Однако, в связи с эти следует заметить, что на упоминутой Филофеевской ставротеке оба святых держат в правой руке только палочки, а сосуды, находящиеся в их левых руках, скрыты под одеждами и лишь отчасти проступают контуром. Такое отступление от канона не является чем-то необычным. Известны и более вопиющие нарушения иконографии. Как пример можно указать другую иконку из Киева, которая будет рассмотрена ниже, где в сцене распятия отсутствует такая сверхважная деталь как крест. Поэтому, отсутствие у Козьма и Даминиа необходимых атрибутов не может рассматриваться как однозначный аргумент того, что на иконке изображены не они, а другие святые. Вероятнее всего, что мастер отказался от изображения этих атрибутов из-за миниатюрных размеров самой иконки.

В отличии от тщательно выполненных в высоком рельефе фигур святых, их имена процарапаны довольно примитивно и неглубоко. Очевидно, что они были нанесены на икону позже и уже не резчиком, выполнявшим изображения святых, а кем-то другим. Расположены они в колончатом порядке: АГIWСЪ КЪЗЄМА АГІWСЪ [Д]АМНАN.

Рис. 2

Написание слова святой “АГIОС” на греческом - обычное явление на древнерусских иконах, изготовленных местными мастерами и является прямым результатом копирования византийских образцов. Сокращенная аббревиатурой этого слова - a, взятое в круг или с титлом, также встречается на каменных иконках этого времени. Иногда она предшествует слову АГIОС, что является повтором и свидетельством того, что русские резчики, придавали его воспроизведению скорее сокральный смысл, чем стремились к соблюдению правильностей орфографии малопонятного им греческого языка. Это же случай фиксируется и на киевской иконке, при чем, тут перед именем Козьмы аббревиатура представлена не альфой, а омегой, что, возможно, по мнению резчика, должно было подчеркнуть ее отношение к обеим святым. Все это свидетельствует, что надпись на иконке была вырезана русским мастером.

Палеографический анализ надписи, выполненный С.А. Высоцким, позволяет заключить, что она была нанесена в Киеве или в другом населенном пункте Южной Руси, поскольку в имени Козьма, после “К” следует “Ъ”, а не “У” или “О”, а вместо “Ь” после “З” стоит “Є”, что свойственно диалектам именно этого региона.

Стилистка изображения и профессионализм его исполнения позволяют заключить , что икона была изготовлена в одном из высокоразвитых центров камнерезного исскуства Византии и лишь со временем попала на Русь, где на нее и была нанесена надпись. Время попадания ее в культурный слой следует отнести к XIII в., но учитывая , что такие вещи могли функционировать достаточно долго и передаваться по наследству, то время ее изготовления можно отнести и к XII в. Как неоднократно замечалось исследователями, искусствоведческий анализ и иконография подобных вещей не дают достаточных оснований для их точной датировки.

Еще одна византийская каменная иконка была обнаружена в Киеве в 2001 г. при раскопках на ул. Большой Житомирской, 20.

Рис. 3.

Изготовлена она, как и первая, также из пластины глинистого сланца, но грязно-белого цвета с легким голубым оттенком. Верхний край пластины закругленный. Обратная сторона иконки гладкая, но обработана не ровно, до некоторой степени грубовато, из-за чего ее толщина колеблется от 0,4 до 0,6 мм. Иконка была расколота на несколько частей еще в древности, но общая степень сохранности и радиус арочного свода, обрамляющего верхнюю часть, позволяют реконструировать ее размеры, которые составляют 12,8 см и около 8,8 см по ширине. На иконке помещены шесть праздничных сцен евангельского цикла: “Вход в Иерусалим”, “Сошествие в ад”, “Сошествие Святого Духа”, “Распятие”, “Вознесение” и “Успение Богоматери”. Последние три сохранились почти полностью.

Праздничные сцены обрамлены витыми колонками, поддерживающими арочный свод, украшенный киматионом. Подобное обрамление является традиционной деталью изображений евангельских праздников не только на миниатюрной пластике Византии, представленной как каменными, так и костяными иконками, но и в живописи. В частности, присутствуют они и на стеатитовых иконках, получающих широкое распространение со второй половины XI в11. Весьма упрощенная орнаментация баз и капителей колон, предельно схематизированный киматей и наличие всего одного витка в орнаментации колон позволяют, по наблюдениям А.В. Банк, рассматривать такой тип декора указанных архитектурных деталей как довольно поздний по времени12.

Практически на всей лицевой площадке иконки хорошо сохранилась позолота, нанесенная на тонкий слой красной краски, выполнявший, вероятно, функцию грунтовки. Возможно также, что иконка была первоначально расписана, и лишь затем, через некоторое время и уже в других условиях, ее покрыли слоем позолоты. Следует также отметить и слабые остатки голубой краски в области нимбов Христа и Богоматери в сценах “Распятия” и “Успения“*. Следы позолоты или раскраски сохранились на многих иконках того времени. Как примеры можно назвать: иконки с изображением Христа и “Уверования Св. Фомы” , обнаруженные в Киеве, Богоматери с Вщижского городища, фрагмент с Богоматерью из зеленого стеатита, найденный в Афинах, и др.13

Как уже отмечалось, в сцене “Распятия” отсутствует такой основной элемент как крест, из деталей которого изображен лишь его нижний конец с планкой для ног. Смысловая нагрузка сюжета передана самой фигурой распятого Христа. Это, в сочетании с грубостью обработки обратной стороны иконки и неровностью ее краев, свидетельствует, что мастер, будучи прекрасным специалистом-камнерезом, все же стремился максимально сократить затраты труда, не лишив продукт при этом привлекательного товарного вида. В этом его даже не смутило указанное грубое нарушение канона. Действительно, миниатюрная и насыщенная фигурами иконка имеет вид изящной вещи, а отсутствие креста, компенсированное соответствующе расположенной фигурой Спасителя, не привлекает к себе внимания без тщательного рассмотрения.

Такое отношение мастера к своей работе имеет логическое объяснение. Если иконки с изображениями святых воинов и других святых, вне сомнений, носились на теле и имели сугубо личное назначение, то о функциональном назначении иконок с многосюжетными композициями из евангельских сцен единого мнения нет. Наиболее вероятной представляется точка зрения, что они изготовлялись как вкладные иконы, предназначенные в дар церкви, на что указывают факты наличия их в собраниях афонских и других балканских монастырей. В этом случае находят свое объяснение отдельные недостатки работы мастера и его отступления от канона, скрытые за общей изящностью вещи. Эти детали должны были мало интересовать покупателя, который с ней практически сразу расставался.

Как отмечала А.В. Банк, искусствоведческая датировка подобных икон весьма затруднена и возможна преимущественно по иконографии, а не стилистическим признакам14. Сопоставление иконки, найденной на ул. Б. Житомирской, 20, с доступным нам материалом, позволяет отметить почти полную идентичность иконографии сцены “Успения” на ней с аналогичным сюжетом на иконке из афонского монастыря Ватопеди, на которой изображены все 12 двунадесятых праздников. Некоторое сходство, насколько можно судить, прослеживается и в сцене “Сошествия Св. Духа”. А.В. Банк датирует ее XIV в., а местом изготовления считает Сербию. В целом, иконки этого типа датировались Алисой Владимировной XIII-XIV вв., а основными центрами их производства она считала города Италии, долгое время находившиеся не только под сильным культурным влиянием Византии, но и входившие некогда в состав империи. Начало же широкого использования в камнерезном искусстве различных разновидностей глинистых сланцев, нередко именуемых литографским камнем, относилось ею к эпохе Палеологов15.

Для датировки киевского экземпляра существенное значение имеют обстоятельства его археологического обнаружения.

Все фрагменты иконки были собраны на площади около 5 м2. Наиболее крупная часть с четырьмя сюжетами (“Распятие”, “Вход в Иерусалим” и др.) находилась в верхнем слое засыпи ямы для хранения зерна. Сама яма располагалась на территории богатой усадьбы XI-XIII в., сожженной при разорении Киева войсками Батыя в 1240 г. Засыпка ямы произошла вскоре после 1240 г., когда жизнь в городе начала восстанавливаться, а на данном участке вновь возникла жилая застройка. Именно тогда эта часть иконки, расколотой при разгроме усадьбы, и попала в засыпь старой зерновой ямы. Остальные три фрагмента с сценами “Успения Богородицы”, “Вознесения” и “Сошествия Святого Духа” были обнаружены поблизости от ямы в культурном слой XII-XIII вв. Таким образом, обстоятельства находки позволяют датировать прекращение использования иконки 1240 г., а ее изготовление отнести к несколько более раннему времени. Учитывая датировку иконок этого типа А.В. Банк, это время должно быть ограничено первой половиной XIII в.

Однако, именно в этот период, после разгрома Константинополя крестоносцами в 1204 г., торговля Византии оказалась в руках итальянских купцов, субсидировавших IV поход. К ним переходит и торговля с Русью. Даже после разорения Киева Батыем они не прекращают свои торговые операции и Плано Карпини, посетивший город в 1246-47 гг., застал здесь более десятка купцов-итальянцев16. Учитывая это, версия А.В. Банк о итальянских центрах изготовления иконок этого типа выглядит довольно привлекательно. Вместе с тем, нельзя исключать и вариант, что иконки по-прежнему изготовлялись на Балканах, но уже в Латинской империи, а итальянские купцы лишь транспортировали их, чем и объясняются находки их в Южной Италии, давшие основание А.В. Банк для гипотезы об их итальянском происхождении. Этот вариант представляется более реальным, поскольку предметы христианского культа составляли традиционную статью импорта из Византии на Русь, а разгром Константинополя крестоносцами не привел к полному затуханию камнерезного искусства в бывших владениях Византии.



 


Примечания

1 Порфиридов Н.Г. Древнерусская мелкая каменная пластика и ее сюжеты. // Советская археология. - М., 1972. - № 3. - С. 201.
2 Николаева Т.В. Древнерусская мелкая пластика из камня XI-XV в.в. - М., 1983.


3 Мовчан І.І., Боровський Я.Є., Климовський С.І., Архіпова Є.І. Звіт про археологічні дослідження Старокиївської експедиції ІА НАН України у м.Києві в 1998 р. по вул. Володимирській. - Науковий архів Інститута археологій НАН України. - С. 17
4 Порфиридов Н.Г. О мастерах, материалах и технике древнерусской мелкой каменной пластики. // Советская археология. - М., 1975, - № 3. - С. 79.
5 Порфиридов Н.Г. Древнерусская мелкая каменная пластика и ее сюжеты. // Советская археология. - М., 1972. - № 3. - С. 203
6 Банк А.В. Византийское искусство в собраниях Советского Союза. - М.-Л., 1966. - Рис. 30.


7 Николаева Т.В. Древнерусская мелкая пластика из камня XI-XV вв. - М., 1983. - Таб. 39, № 7.
8 Николаева Т.В. Древнерусская мелкая пластика из камня XI-XV вв. - М., 1983. - Таб. 11, № 6.
9 Висоцький С.О. Довідка до іконки, знайденій у Києві на вул. Володимирській в червні 1998 р. // Мовчан І.І., Боровський Я.Є., Климовський С.І., Архіпова Є.І. Звіт про археологічні дослідження Старокиївської експедиції ІА НАН України у м.Києві в 1998 р. по вул. Володимирській. - Додаток № 1.


10 Лазарев В.И. Этюды по иконографии Богоматери// Византийская живопись. - М., 1971. - С. 280-290; Николаева Т.В. Древнерусская мелкая пластика из камня XI-XV вв. - М., 1983. - С. 14.
11 Банк А.В. Прикладное искусство Византии IX-XII вв. - М., 1978. - С. 94.
12 Банк А.В. Прикладное искусство Византии IX-XII вв. - М., 1978. - Рис. 84, 85.
13 Банк А.В. Прикладное искусство Византии IX-XII вв. - М., 1978. - С. 89, 103; Николаева Т.В. Древнерусская мелкая пластика из камня XI-XV вв. - М., 1983. - С. 24.


14 Банк А.В. Прикладное искусство Византии IX-XII вв. - М., 1978. - С. 103.
15 Банк А.В. Прикладное искусство Византии IX-XII вв. - М., 1978. - Рис. 95. - С. 103-105, 112.
16 Плано Карпини де Иоанн. История Монголов. Рубрук де Вильгельм. Путешествие в восточные страны. - Спб., 1911. - С. 68.

* Следы голубой краски на этих участках были обнаружены И.А. Костюк в процессе реставрации иконки под микроскопом.

Вверх | Home | Сервер

© 2001 Восточноевропейский археологический журнал. All rights reserved.
Лаборатория аналитических исследований НИИПОИ МКИ Украины.