К истории исследований Ольвии и Березани: до начала ХІХ в.

Согласно существующей традиции, история изучения остатков Ольвии и античной Березани ведется главным образом с января 1792 г., то есть со времени официального включения Буго-Днестровского междуречья в состав Российской империи после подписания Ясского мирного договора с Турцией [Синицын 1960: 7, Славин 1960: 47, и др.]. В последнее время, благодаря работам И.В.Тункиной [1994: 7; и др.], наметилась возможность и даже необходимость выделения более раннего этапа в изучении античных памятников Северного Причерноморья, в частности, Ольвии и Березани, который назовем пока условно «дороссийским».

Корни этого этапа уходят в период возрождения в Европе всеобщего интереса к античной географии, который значительно усилился после издания в 1513 г. в Страсбурге классического труда К.Птолемея «География», сопровожденного картой. В той же книге впервые были опубликованы карты средневековых географов и картографов «модерной традиции», которые также называются «птолемеями». Одна из них назвается «Tabula moderna Sarmatie Evr…» и принадлежит М.Вальдзеемюллеру. На этой карте изображено Северное Причерноморье с реками Днепр (Борисфен), Южный Буг (Аксциацес), Днестр (Тирас) и др. [Височенко, Ровенчак 1994]. В последствии такие «птолемеи», составленные рядом авторов на различных топографических основах, издавались неоднократно вплоть до начала ХІХ в. На некоторых из них присутствуют Ольвия и Березань.

Одной из лучших карт птолемеевой традиции по праву считается карта А.Ортелия «Pontus Evxinus» 1590 г., опубликованная в Антверпене в атласе 1601 г. На ней Ольвия находится на левом берегу Бугского лимана, выше его слияния с Днепровским лиманом под названием «Olbia, Borisfenus, et Miletopolis» [Сосса 200: рис. 100]. На более крупномасштабной карте Г.Меркатора 1595 г. «Tavrica Chersones», опубликованной в авторском атласе в Амстердаме в 1609 г., Ольвия (Olbia) помещена на правом берегу Днепра выше его слияния с Южным Бугом [Сосса 2000: рис. 10]. Из наиболее поздних «птолемеев» интересна карта «Le Palus-Mĕotide et le Pont-Euxin» 1781 г. Ее автор Ж.Д.Барби де Бокаже (J.D.Barbiĕ du Bocage) использовал современную топооснову, на которую нанес античную ситуацию. В издании этой карты 1799 г. Ольвия (Olbia) расположена на правом берегу Днепровского лимана, чуть северо-западнее мыса Станислав. Примечательно, что о.Березань изображен на документе верно, но никак не назван [Музей… 1994: 14-15].

Таким образом, на трех рассмотренных нами «птолемеях» Ольвия помещена неправильно в трех разных местах, хотя все они связаны с низовьями Днепра и берегами Днепро-Бугского лимана. Думается, что этот факт не должен вызывать удивления, поскольку все эти карты, сторого говоря, нельзя назвать аутентичными историческими источниками хотя бы потому, что ни один из их авторов никогда не был в Северном Причерноморье*. Более того, значительная часть из них не отражает не только античной, но даже современной им средневековой топографической ситуации в рассматриваемом нами регионе. Поэтому использование таких карт для решения проблем локализации тех или иных населенных пунктов, рек, островов и т.д., упомянутых античными географами [Агбунов 1987: 123-124, рис. 7; и др.], как правило, не дает ожидаемых результатов.

Более конкретные попытки определить место расположения Ольвии были сделаны поляками в ХVІ в. Так, в 1578 г. королевский посланник к крымскому хану Мухаммед-Герею Мартин Броневский в своем труде «Описание Татарии» написал буквально следующее: «Очаков, который у Птолемея и Плиния называется Ольбия, Ольбис и Борисфенес, Ольбиополис, лежит у реки Борисфена при заливе Карцинитском, в который и вливается Борисфен. Страбон пишет, что город этот основан милетскими выходцами и что в нем было обширное торжище. В нем крепость каменная, но не хорошо укрепленная, город незначителен и находится во власти турок. Борисфен или Днепр, река глубокая, быстрая и широкая, вытекая с севера, вливается в Карцинитский залив, а с ним вместе в Черное море, у самого Очакова. Повыше Очакова, на расстоянии 4 миль, в Борисфен вливается река Гипанис или Бог. Переправа через Борисфен и Карцинитский залив в Очаков, по уверению Страбона, тянется на 200 стадий; большие и малые суда могут входить оттуда в Истм (перешеек). На этой переправе иностранцы и купцы платят турецкому султану пошлину». М.Броневский очень бегло описал и о.Березань, хотя и спутал его со Змеиным. Любопытны и его замечания о многочисленных курганах в очаковских степях: «Там очень много встречаются Сozles [?] или холмы, обыкновенно называемые могилами, вернейшие признаки, как многие утверждают, некогда жестоких и кровопролитных войн, что вероятно и правдоподобно; быть может, что это действительно могилы знаменитых вождей и воинов… При устье Буга почва становится неровною, она покрыта возвышенностями [курганами - ?], а в иных местах и лесами; но к стороне Днестра или Тираса, и по-молдавски Виония [?], совершенно ровная и по большей части безлесна» [Броневский 1867: 335, 337].

Насколько нам известно, М.Броневский был первым путешественником, который попытался не теоретически, а на местности определить место расположения древней Ольвии. Хотя эта попытка не стала удачной, в оправдание автора можно сказать, что в его время, по-видимому, еще жива была легенда о том, что Очаков стоит на месте какого-то старого города. Сказаному есть конкретное подтверждение. Так, в своем письме Ивану ІІІ, датированном 1492 г., хан Менгли-Герей, говоря о строительстве Очаковской крепости, написал: «Я с братом моим, Великим Князем, всегда один человек, и строю теперь при устье Днепра, на старом городище новую крепость, чтобы оттуда вредить Польше» [Мышецкий 1852: 70, см. прим. Н.Н.Мурзакевича].

Правда сейчас, в свете современных знаний об античных памятниках Нижнего Поднепровья, упоминание хана о «старом городище» можно трактовать иначе. Доказано, что на территории современного Очакова и в его ближайших окрестностях нет крупных античных или более поздних городищ, хотя известен ряд небольших сельских поселений Ольвийской хоры [Отрешко 1986, карта № 7]. Исходя из сказанного, можно достаточно уверенно предположить, что «старое городище» является ничем иным, как самой Ольвией, тем более, что почти все описанные позже строительные работы на Очаковских крепостях велись из камней ольвийских развалин (см. ниже). Таким образом, первое упоминание об Ольвии, как о конкретном археологическом памятнике, следует отнести к 1492 г. Безусловно, данная гипотеза требует дополнительного обоснования, основанного на архивных документах, но, как видим, она не лишена оснований.

Следующая известная автору статьи попытка определения местоположения Ольвии была сделана в середине ХVIII века французским послом к крымскому хану маркизом де Пейссонелем. В своей книге «Исторические и географические наблюдения над варварскими народами, обитавшими на берегах Дуная и Понта Эвксинского, с последовавшим приложением путешествия, совершенного в Магнезию, Тиатиру, Сард, и т.д. Содержащие описание того, что имеется самого любопытного среди античных памятников, надписей, медалей, некоторые из которых еще не были известны, которые предваряет диссертация о происхождении старославянского языка, который принимали за иллирийский; г-на Пейссонеля, бывшего консула Его Величества при татарском хане, затем генерального консула в королевстве Кандии, ныне консула в Смирне, корреспондента Королевской Академии надписей и словесности и свободного члена Марсельской академии», изданной в Париже в 1765 г., он написал:

«Мне остается найти 3 города - Аксиас, Одессус и Ольвиополис. Будучи в Очакове в конце 1758 года, я узнал, что приблизительно в 60 милях к северу есть древний разрушенный город, который казаки называют Чарна (Czarna). Мне также сказали, что обнаружены развалины другого древнего города совсем близко от Очакова, на реке Березань, и что турки используют камни и мрамор, извлекаемый оттуда, чтобы ремонтировать стены Очакова, которым русские нанесли сильный ущерб, когда в прошлой войне [в 1737 г.] они захватили этот город. Меня уверяли, что господин Вентура де Парадис (Venture de Paradis), консул при татарском хане и один из моих предшественников, послал тогда в эти места людей и взял несколько греческих надписей, о которых мне ранее не было ничего известно. Этот последний недавно обнаруженный город вполне мог быть городом Аксиака, о котором говорит Мелеций как о давно затерянном и у которого русские действительно заимствовали название Очаков, которое они передали городу, существующему сегодня. Тогда современный Очаков, который принимали за древнюю Ольвию или Ольвиополь, станет древним Одессосом, имя которое турки исказили, превратив его в Оду (Odou). Наконец, Ольвиополис легко найдет свое место либо при впадении Ингульца в Борисфен, где сейчас находится Кaзикирман (Kazikirman), либо в месте, где находился разрушенный город Чарна и в любом случае он будет у борисфенитов, которым он должен принадлежать, поскольку этот народ берет свое название от Борисфена (Borysthenis), которое он раньше имел. Этот город Ольвиополь был милетской колонией и назывался также Милетополис.

Если моя система неверна, она, как мне кажется, по крайней мере более правдоподобна и я осмеливаюсь вынести ее на суд ученых. Наконец, сказанное мной относится к самой древней географии; в географии же средних веков мы видим эти края занятые сначала венгерскими турками, затем печенегами и, наконец, казаками и татарами» [Peyssonnel 1765: 153-154]**.

Как видим, и эта попытка найти Ольвию также оказалась неудачной, но некоторые замечания Пейссонеля являются для нас очень важными. Заметим, что город Черный (Сharne) в ХVII в. и ранее обычно обозначался в низовьях левого берега Днестра в районе Маяцкой переправы [Боплан 1990, Карта]. Поэтому в приведенном отрывке, скорее всего, речь идет о развалинах города, многократно отмеченых близ устья речки Черталы (Мечетской Черталы) - правого притока Южного Буга, ниже Гарда, но несколько выше Вознесенска [Сапожников 2001]. Позднее, в 1792 г. инженер российской армии Ф.П.Де-Волан также предположительно соотнес их с Ольвией [Тункина 1994: 10], что, скорее всего, свидетельствует о том, что он почти наверняка был знаком с трудом Пейссонеля. Из сказанного напрашивается еще один важный вывод. Теперь можно считать доказанным, что при подготовке указа о переименовании в 1781 г. Екатерининского шанца, расположенного у места впадения р.Синюхи в Южный Буг, в «город Ольвиополь» [ПСЗ, 1830, 21: 229] Екатерина ІІ или ее советники использовали книгу Пейссонеля.

Под «другим древним городом» следует, конечно же, понимать развалины Ольвии, которые автор, к сожалению, не посетил лично. Выше уже было сказано о том, что лишь оттуда турки могли в значительном количестве брать камни и мрамор для ремонта очаковских укреплений. Единственным более или менее значительным античным памятником на берегу Березанского лимана является городище Мыс, укрепленное двумя земляными валами. Однако, но на нем не найдены даже остатки жилищ, что свидетельствует о том, что в нем не было постоянного населения [Отрешко 1986: 324-325].

Очень ценным является и упоминание о том, что предшествующий Пейссонелю французский посол в Крыму Вентура де Парадис вывез из Ольвии несколько камней с древнегреческими надписями. По существу, в этом отрывке мы имеем не только еще одно упоминание об Ольвии, как об археологическом памятнике, но и первое свидетельство о возможных раскопках иностранцев на его городище или некрополе и находках первых ольвийских древностей. Не исключено, что упомянутые Пейссонелем древнегреческие эпиграфические памятники можно попытаться поискать в музеях Парижа.

Кроме этого, автор посвятил небольшой пассаж о.Березани: «Остров Св.Этерия, о котором сообщал Константин Багрянородный, должно быть тот, который находится прямо у устья Борисфена, между Очаковской (Okzakow) и Кинбурнской (Kilbouroun) косой. Пруд, о котором говорит тот же автор, должен согласовываться с расстоянием, которое имеет Борисфен между этими двумя местами, равным около 4 лье или же с озером Березань (Berezan), расположенным в двух лье к юго-востоку от Очакова и которое сообщается с морем довольно узким устьем. Это озеро образовано небольшой рекой, берущей свое начало в нескольких лье от этого города. Именно напротив этого озера Березань и находится остров, который, как я полагаю, назывался Св.Этерий. Не следует путать его с другим островом, расположенным восточнее по направлению к Крыму, который Константин Багрянородный называет Адара (Adara), из которого татары по ошибке извлекли имя Тертере (Tenteré), которым они называют его сейчас» [Peyssonnel 1765: 144-145].

Так или иначе, имя Пейссонеля должно занять свое место в истории изучения Ольвии и Березани, а его замечания по античной географии Северного Причерноморья заслуживают объективной оценки и анализа специалистов, поскольку, кроме Ольвии, он попытался установить места расположения целого ряда других древнегреческих городов, а также рек и островов Северного Причерноморья.

Первые факты изображения на картах развалин Ольвии, а точнее, курганов ее некрополя, относятся ко времени первой российско-турецкой войны 1768-1774 годов. В свете сказанного, особый интерес представляет известная рукописная «Карта, учиненная для состоящего по Елизаветградской провинци и в областях турецкой и польской кордона, в каковых по оному местах содержатся форпосты, значит кордон, отушеванный густой земляной краской, а форпосты под красными номерами с надписью». Вместе с детальным описанием и анализом она в черно-белом варианте опубликована В.Н.Ястребовым, который датировал ее 1772-1774 гг. [Ястребов 1886: Табл. ІІІ; Сапожников, Солодова 1999: 312, Рис. І.3].

На карте на правом берегу Бугского лимана отмечено «ур.Сто Могил», обозначенное тремя крестиками. Автор в соавторстве с В.М.Кожокару доказал, что так называемая карта В.Н.Ястребова является ничем иным, как рукописной и довольно грубой копией «Пограничной карты Российской и Турецкой империй и Польши, сочиненной по новейшим известиям при Академии наук адъюнктом Я.Ф.Шмидтом» 1769 г. Последняя была описана и опубликована В.А.Кордтом в 1931 г. [Кордт 1931: 22-23, Арк. 27-29; Сапожников, Солодова 1999: 312].

У нас есть все основания полагать, что карта В.Н.Ястребова была выполнена офицером российской армии в полевых условиях, который попытался ее дополнить, отметив основные дороги, движение по ним полков к Бендерам в 1770 г., а также такие интересные детали, как упомянутое урочище Сто Могил. Карту следует датировать 1770-1771 гг. и подчеркнуть, что ее появление свидетельствует об остром дефиците в детальных картах районов боевых действий, который ощущался тогда российской армией [Сапожников, Кожокару 2001: 189-190].

После этого урочище Сто Могил отмечалось российскими картографами неоднократно, но, сожалению, в большинстве случаев мы имеем дело со сравнительно мелкомасштабными картами. Назовем некоторые из них в хронологическом порядке.

1. «Генеральная карта Новороссийской губернии, разделенной на уезды. Сочинена в 1779 году Иваном Исланьевым». Урочище Сто Могил обозначено южнее его реального места расположения, в районе современного с.Днепровское. Описана и опубликована В.А.Кордтом [1931: 24-26, Арк. 31; Сапожников, Солодова 1999: ІІ.20].

2. «Mappa Generalis Gubernii Novae Russia, in Circulos Divisi 1781 auctore Iohanne Islenieff». Урочище Сто Могил отмечено под названием «Сirkulus Centuncolles» [Фонды Одесского историко-краеведческого музея, далее - ОИКМ, № К-910; Сапожников, Солодова 1999: ІІ.21].

3. Обзорная «Карта географическая, изображающая Область Озу или Едисан, иначе называемою Очаковскою землею и присоединенную к Российскому государству в силу заключенного в Яссах [29] декабря 1791 г. мирного договора» из «Атласа новоприобретенной области от Порты Оттоманской и присоединенной к Екатеринославскому наместничеству, состоящему из 4-х уездных и 3-х разных местоположением планов». Он был составлен инженер-майором Ф.П.Де-Воланом в самом начале 1792 г. и его оригинал хранится в ЦГВИА в Москве [Григорович - 1876; Сапожников, Солодова 1999: І.2, рис. 1-4].

4. В том же атласе присутствует «Генеральный план уезда № 4» более крупного масштаба (в 1 анг. дюйме 5 верст), на котором присутствует урочище Сто Могил и ряд курганных групп, расположенных по правому берегу Бугского лимана, но он пока не опубликован [Тункина 1994: 8].

5. «Гидрографическая карта северным берегам Черного моря, означающая ныне состоящую границу между устьями рек Днепра и Днестра, на коей показаны глубина, отмели и фарватер, в пользу судоходства по Днепру, Бугу, Днестру и вдоль по берегам моря с показанием способа, как иметь коммуникацию по Черному морю с городами и портами: Херсоном, Николаевым, Очаковым, Одессой и Овидиополем. Снята и проверена Черноморского гребного флота и инженерного корпуса офицерами, нахо-дящимися при строении крепостей южной границы по повелению вице-адмирала и кавалера де Рибаса». 1794 г. На первом из трех листов карты изображено урочище «Стомогила» [Фонды ОИКМ, № К-933-І; Сапожников, Солодова 1999: ІІ.36].

Всего же таких или подобных карт разных масштабов с обозначением урочища Сто Могил и снятых до начала ХІХ в. можно назвать еще не менее десятка [Сапожников, Солодова 1999: ІІ-16-ІІ-17, ІІ-23-ІІ-25, ІІ-28-ІІ-31, ІІ-40 и др.], а на самом деле, их, особенно, датированных 1790-1800 гг., было еще больше. В то же время, пока нам не известно ни одного подробного плана городища и некрополя Ольвии, выполненного в ХVІІІ ст. Правда, существует обоснованное мнение о том, что топографической основой для известного плана Ольвии и ее окрестностей П.И.Кеппена 1819 г. [ЗООИД, 1872, VIIІ, табл. ІХ] послужили более ранние полевые съемки русских военных топографов [Славин 1960: 47; Карасев 1956: 11 и сл.], которые могли сохранится в архивах Москвы и Санкт-Петербурга.

Здесь уместно перейти к некоторым моментам из истории исследований о.Березань. Заметим, что ранее автор обобщил данные по данному вопросу в двух изданиях книги о прошлом этого острова [Сапожников 2000; 2000-а]. Теперь мы, наконец, получили возможность опиcать «Plan von der insul Adda. Nebst den daraúf gemachten Project, Рrofil und Prospecten. Otzakow, 26 Sept. 1737», подписанный генерал-лейтенантом инженерной службы российской армии Николасом фон-Брадке. На нем присутствует общий план острова с обозначением фортификационных сооружений, которые так и не были построены, а также проект маяка, который должен был иметь высоту почти 15 м***.

В Одесском археологическом музее НАН Украины есть фотокопия еще одного любопытного рисунка (Фонды ОАМ, № 9087-8), оригинал которого хранится в Москве в ЦГВИА. Он не датирован и называется «Вид укрепления острова Березани, снятого с вершины одного бастиона в Кинбурне, расстоянием в пятнадцати верстах». На нем зафиксирован начальный этап строительства турецкой крепости на о.Березани, когда было завершено возведение лишь так называемой «нижней батареи». Исходя из фактов хода строительства этой крепости [Сапожников 2000-а: 27-28], можно утверждать, что опубликованный рисунок датируется концом 1777 - мартом 1778 годов. Примечательно, что мечеть с минаретом и несколько других зданий, которые позже оказались внутри оборонительных стен, были построены до начала возведения крепости.

Еще более интересным является «План острова Березена с проектом», выполненный французом Лафиттом-Клаве в 1784 г. Он также известен по фотокопии из названного выше источника (Фонды ОАМ, № 9087-9). Данный документ является авторской иллюстрацией к «Записке о приведении в оборонительное состояние Очаковской крепости и ее окрестностей…» от 30 октября 1784 г., которая частично опубликована [Сапожников 2000: 91-93; 2000-а: 101-103]. План Лафитта-Клаве сопровожден детальной легендой****, которая приводится нами полностью:

«1. Нижняя батарея, вновь построенная; детализированная на разрезе [профиле] от 6 июля.

2. Батарея с четырьмя малыми пушками, сильно укрепленная.

3. Такая же батарея.

4. Земляной парапет [стена] без рва с палисадом [частоколом], на котором установлено несколько пушек.

5. Ров, вновь вырытый.

6. Ворота форта.

7. Место, где причаливают малые суда [шлюпки] для коммуникаций с фортом.

ЗДАНИЯ

А. Дом коменданта, вновь построенный Бина-амином.

В. Здания старые, предназначенные для погрузки <….> на лошадей.

С. Продовольственный склад.

D. Три барака или квартиры для командиров батарей.

F. Квартира Liman’a и младших командиров.

G. Цистерна [для воды], плохо построенная и незаконченная.

Н. Пороховой склад худой, углубленный в землю.

І. Древний [старый -?] дом паши без помещений для слуг.

К. Дом янычар-аги.

L. Казармы для янычар.

M. Полуземлянки для служащихи янычар.

ПРОЕКТ

N. План увеличения форта путем устройства малого <….> [ланетного - ?] фронта.

О. Стены с каменным покрытием, выходящие на гласис с контуром укреплений для стрельбы с открытых батарей при обороне рейда».

Проект строительства нового форта на Березани также не был осуществлен, но Лафитт-Клаве с весны 1784 по ноябрь 1787 г. (с перерывами) находился в Очакове, где руководил значительными фортификационными работами по усилению крепости [Сапожников 2000: 27-30; 2000-а: 29-34]. Именно в это время турки нанесли еще один мощный удар по руинам Ольвии, добывая там строительный камень в очень больших количествах. Через несколько лет, в начале 1792 г. Ф.П.Де-Волан так описал эти «раскопки»: «Эти фундаменты зданий, находящиеся на вершинах холмов, были разрушены нашими солдатами, очевидно в надежде что-нибудь там обнаружить; обстоятельство, не позволяющее судить, какого рода были эти здания» И.В.Тункина справедливо полагает, что обвинение, предъявленное инженером к солдатам российской армии, следовало бы переадресовать туркам [Тункина 1994: 9].

Подчеркнем, что у нас есть возможность сравнить план Березани Лафитта-Клаве со снятым всего через четыре года «Планом острова Березань с показанием на оном укрепления, занятого российскими войсками ноября 7-го дня 1788 года» [Сапожников 2000: рис. 7-11; 2000-а: рис. 9-13].

Теперь рассмотрим вопрос о том, что было на месте Ольвии в последней трети ХVIII в. Для его решения рассмотрим карту Риччи-Заннони № 24 «Karta granic Polski, zacząvszi od Balty, až do rzeki Sina-Woda, zawieraląca slobody kozakow Human’skich, y Zaporohowskich; stepy Tatarow, Oczakowskich, Bessaraskich, y Nogayskich z ich Ordami, tak ie w roku M.DCC.LXVII [1767] Han-Krymsky posadzal. Znayduie się tu ieszc, dalsze Wyciągnienie Bŏgu, y Dniestry; Dnieper takze od Porogow, až do wpadnienia w Morze Czarne» 1768 г. из его же атласа «Wizerunok powszechny Polski y Litwy. Sluzący do zrozumenia zbioru XXIV karta. Wystawionego prz. Rizzi Zannoni, Academiy Nauk Gőttingenskiey. MDCCLXXII», опубликованного в 1772 г. Поскольку она не отличается особой точностью, с местом современного расположения Ольвии можно сопоставить два небольших турецко-татарских укрепления (Kalasi) - Капикули (Kapikuli) и Эски-Бадраки (Eski-Badraki).

В «Реестре населенных пунктов Очаковской области», составленном турками в апреле-мае 1779 г., эти наименования почему-то уже не упоминаются, но названо два населенных пункта, которые более или менее уверенно можно сопоставить с окрестностями Ольвии. Назовем их с севера на юг: «… при реке Ак-Су в лощине Кетик Дерисибурну, то есть, на мысу, называемом Сhetik-Deressi, где лежит одна деревня при маленькой речке. В 3-х часах от Сhetik-Deressi, где смыкается Ак-Су с рекой Очакова или Днепра, лежит деревня в урочище, называемом Basavia-Calasi, то есть, Бозавическая крепость…». Примечательно, что следующей в реестре названа деревня Аджигол (Аgighol), а в 1,5 часах пути к северу от Четик-Дересси на правом берегу лимана располагалась деревня Каренчи (Сarenchi) [Сапожников 1999: 85-86]. Заметим, что имя последнего села созвучно названиям сразу двух современных близлежащих населенных пунктов - Козырке и Коренихе.

На основании приведенного описания и указанных расстояний между селами, можно предположить, что мыс Четик-Дересси является косой Волошской (Волосской). В таком случае, деревня при нем располагалась на территории современного с.Парутино. Что касается Бозавической крепости, то, по-видимому, она располагалась в 2-3 км к югу от Широкой балки, за пределами Ольвии, в районе чуть севернее с.Днепровского. Добавим, что в свое время Ф.Е.Петрунь на своей рукописной карте «Ханская Украина в 70-х годах ХVIII ст.» поместил Бозавическую крепость непосредственно на Ольвийском городище [Петрунь 1944, рис. ІV].

Дальнейшая история ольвийских земель описана И.В.Тункиной: «еще в 1789 г. у Парутинского оврага поселились некрасовцы, назвавшие свое село Парутино. В 1793 г. Екатерина ІІ пожаловала 12 тыс. десятин земли генерал-майору И.А.Безбородько, в состав которых вошло и Парутино, переименованное в честь хозяина в Ильинское. Некрасовцы покинули эти места, когда И.А.Безбородько перевел сюда крестьян из украинских имений» [Тункина 1994: 7-8].

Не исключено, что порядок описанных событий в целом является верным, но их хронология вызывает определенные возражения. Так, старообрядцы-некрасовцы, значительная часть которых находилась на службе турецкого султана, вряд ли могли получить в ходе боевых действий военной кампании 1789 г. земли, которые в марте-апреле 1790 г. были переданы Г.А.Потемкиным для поселения Черноморского казацкого войска. Известно, что в ноябре 1791 г. недалеко от Ольвии существовало два казацких села - Царикомыши (совр. с.Днепровское) и Аджигол (Аджидол, совр. с.Солончаки) [Сапожников, Сапожникова 1998: рис. 5, 27-28].

В районе самой Ольвии в начале 1792 г. полковой старшина Василий Ниякый зафиксировал следующие рыбные ловли черноморцев: «По реке Бугу невод куреня Щербиновского казака Макара Миршавки при урочище Широкой балки (10 чел.); Невод казака куреня Калниболоцкого Моисея Коваля в урочище Широкой Балки (5 чел.); Невод в урочище Парутиной казака Григория Черевка (16 чел.); Невод казака Остапа Побежки в урочище Волоской (11 чел.); Невод при урочище Волоской балки полковника Алексея Высочина (9 чел.)» [Сапожников 1999-а: 213].

Таким образом, по крайней мере в 1791 и в начале следующего года некрасовцы в ур.Парутино не могли проживать, иначе они были бы обязательно упомянуты в документах черноморцев.

Далее скажем, что участок общей площадью 12.000 десятин, на котором позже размещались села Ильинское и Янчокрак, был передан Екатеринославским губернатором В.В.Каховским И.А.Безбородько не в 1793, а еще в 1792 году. Об этом сообщил А.А.Скальковский, который мог познакомится с оригиналами документов на эту «дачу» у наследников графа во время своей поездки в Ольвию в 1861 г. Более того, он процитировал отрывок из «Открытого листа» (?) на землю «при реке Буге, по течению с правой стороны при оврагах: Котельном [Кателино], Парутином, Широком и при урочище Сто-Могил». Из других интересных подробностей ученый сообщил о том, что в самом конце ХVIII в., во время посещения Ольвии П.К.Сухтеленым, ее городище называлось «Городком», а сам А.А.Скальковский в 1861 г. записал, что в урочище Сто Могил наиболее крупные курганы имели такие названия: «могила Долгая, Мамонтова, Очаковская, Воронова и т.д.» [Скальковский 1870: 105-106, 110].

Не трудно заметить, что схема И.В.Тункиной не согласуется со многими из только что приведенных фактов. Не исключено и то, что название Парутино имеет украинское казацкое происхождение, но это предположение требует более углубленного анализа. Скорее всего, решение этого вопроса не будет простым, так как во всех опубликованных и аннотированных документах архива Коша Запорожской Сечи 1734-1775 годов название «Парутино» (как, впрочем, и имя урочища «Сто Могил») отсутствует и впервые, как было показано выше, было зафиксировано уже черноморскими источниками в начале 1792 г.

В заключение приведем выписку из двух документов 1798 г. из дела «О кладах в Новороссийской губернии» весьма курьезного содержания, свидетельствующую о том, что в то время Северное Причерноморье охватила настоящая кладоискательская лихорадка, которая не могла не коснуться и руин славной Ольвии: «Житель Одессы майор Панадыор-Никовуло вошел 30 мая с просьбою в Новоросссийское губернское правление о споспешествовании ему от казны при разрытии и вынутии из земли (в разных местах Новоросссийской губернии) не малого количества различной монеты и других вещей, в том числе турецких пушек. Такого же рода и другое прошение о розысканиях, впрочем только в одной Одессе, было подано секретарем пребывающего в Одессе Неополитанского консула Гайтана Гульельмуция. По доведении о сем до сведения управляющего Новороссийской губерниею графа Каховского - просьбы их признаны неосновательными и им отказано» [Негри и др. 1850: 787].

Итак, в этой статье был приведен целый ряд убедительных доказательств в пользу того, что в истории исследований Ольвии, Березани, Тиры-Аккермана [Бруяко, Сапожников 2000] и других важнейших археологических памятников Северного Причерноморья следует выделить более ранний «дороссийский» период. Пока начало этого этапа можно предварительно отнести к концу ХV - XVI векам, но подчеркнуть, что ученым предстоит большая работа по наполнению его конкретными фактами. Заметим, что значительную роль в нем сыграли не только польские и французские исследователи, но и офицеры русской армии в периоды российско-турецких войн 1735-1739, 1768-1774 и 1787-1791 годов.

Кроме того, в истории изучения и Ольвии, и Березани в 1792-1800 годах и на протяжении всего ХІХ в. также остается немало чистых страниц, которые еще следует выявить и заполнить. В качестве примеров можно назвать топографические работы А.П.Чиркова 1863-1865 годов в низовьях Днепра [Сапожников 2000-б], а также незаслуженно забытую статью А.А.Скальковского «Поездка в Ольвию» (1870).

29.08.2002 г., Ильичевск

Агбунов М.В. 1987. Античная лоция Черного моря. М.: 157 с.
Бруяко И.В., Сапожников И.В. 2000. Белгород-Днестровская крепость как памятник военно-инженерного искусства: основные этапы истории конца ХІV - начала XIX вв. // Stratum plus, 5 (в печати).

Боплан Г.Л. 1990. Опис України, кількох провінцій Королівства Польського, що тяг-нуться від кордонів Московії до границь Трансильванії, разом з їхніми звичаями, спо-собом життя і ведення воєн. К.: 256 с.
Броневский М. 1867. Описание Крыма (Tartariae Descriptio) / Пер. с лат. И.Г.Шершеневича; Прим. Н.Н.Мурзакевича // ЗООИД, VІ: 333-367.

Височенко С., Ровенчак І. 1994. Українське Причорномор'я на географічних картах XVI століття / Одесі - 200. Матеріали Міжнародної науково-теоретичної конференції, Ч. 2: 138-139.
Карасев А.Н. 1956. Планы Ольвии ХІХ в. как источники для исторической топографии Ольвии / МИА, 50: 11-34.
Кордт В. 1931. Матеріали до історії картографії України. Ч. 1, К.: 34 с., 41 арк. карт.

Музей Філікі Етерія. Одеса: Історичні нариси: Каталог. 1994. Афіни: 137 с.
[Мышецкий С.И.] 1852. История о казаках запорожских, как оные издревле зачалися, и откуда свое происхождение имеют, и в каком состоянии ныне находятся, сочиненная от инженерной команды. Издана со списка, хранящегося в библиотеке князя Михаила Семеновича Воронцова, Одесским обществом истории и древностей / Прим. С. В.Сафонова, Н.Н.Мурзакевича и Н.П.Вертильяка. О.: VІ, 92 c.

Негри А., Соколов Г., Михневич И., Ляликов Ф., Шевелев Е. 1850. Записка о содержа-нии старых письменных актов Новороссийского края // ЗООИД, Т. ІІ, отд. ІІ и ІІІ: 740-787.
Отрешко В.М. 1986. Хора Ольвии / Археология Украинской ССР, 2: 317-328.
Петрунь Ф.Е. 1944. Пути и подступы к Днестру: Очерки по истории русской географии 2-й половины XVIII ст.: В связи с воеными операциями русских войск, дипломатическими сношениями и колонизационной деятельностью русского правительства. Дис. канд. географ. наук. Байрам-Али: 283 с.
Сапожников І.В. 1999. Буго-Дністровська Запорозька Січ: 1775-1780-ті роки. / Хаджибей-Одеса та українське козацтво: 1415-1797 роки. О.: 47-110.
Сапожников І.В. 1999-а. Чорноморське військо в Буго-Дністровському межиріччі: 1789-1793 роки. // Хаджибей - Одеса та українське козацтво: 1415-1797 роки. О.: 183-236.
Сапожников И.В. 2000. Остров Березань и его штурм 7 ноября 1788 года. Ильичевск: 116 с.
Сапожников І.В. 2000-а. Штурм острова Березань чорноморськими козаками. К.-Іллічівськ: 128 с.
Сапожников И.В. 2000-б. Картографические материалы по археологии, истории и географии низовий Буга и Днепра: работы А.П.Чиркова 1863-1866 гг. / Історія. Етнографія. Культура. Нові дослідження, Миколаїв: 259-265.
Сапожников И.В. 2001. Новый архивный документ середины ХVI века по истории Северного Причерноморья и Кучубея - предшественника Одессы / Архив. Документ. История. Современность. О. (в печати).
Сапожников И.В., Кожокару В.М. 2001. Российские карты земель Юго-Западной Украины и Молдовы времен войны 1768-1774 гг. / Наукові записки Інституту українскої археографії та джерелознавства НАНУ. К., 6: 189-194.
Сапожников И.В., Сапожникова Г.В. 1998. Запорожские и черноморские казаки в Хаджибее и Одессе: 1770-1820-е годы. - О.: 272 с.
Сапожников І., Солодова В. 1999. Перелік карт та планів, які стосуються Хаджибея (Одеси) та Буго-Дністровського межиріччя, другої половини ХVIII ст. // Хаджибей-Одеса та українське козацтво: 1415-1797 роки. - О.: 310-325.
Синицын М.С. 1960. Развитие археологии в Одессе / ЗОАО, 1: 7-14.
Скальковский А. 1870. Поездка в Ольвию / ТОСК, ІV: 102-116.
Славин Л.М. 1960. Основные этапы изучения Ольвии / ЗОАО, 1: 47-59.
Сосса Р.І. 2000. Історія картографування території України: Від найдавніших часів до 1920 р. К.: 248 с.
Тункина И.В. 1994. Начало изучения Ольвии / Археологія, 2: 7-18.
Ястребов В. 1886. Объяснительная записка к карте Елизаветградской провинции 1772-1774 гг. // ЗООИД, XIV: 157-165.
Peyssonnel. 1765. Observations historigues et geographigues, sur les peuples barbares qui out habiteles bords du Danube & du Pount-Euxin…, Paris: XLIV, 346, XIII p.

* А.А.Скальковский упомянул о существовании еще одного "птолемея" рассматриваемого нами региона, который в историческом атласе опубликовал в Париже в 1740 г. Д'Анвиль. По мнению "Геродота Новороссийского края", местность Ольвии на этой карте "указана весьма правильно" [Скальковский 1870: 105], но познакомится с этой картой de visu автору пока не удалось.
** Отрывки из книги М.Пейссонеля переведены с французского Е.В.Полевщиковой, которой автор выражает искреннюю благодарность за сотрудничество.
*** Хранится в ОИКМ (№ К-853).
**** Легенда переведена с французского В.В.Суховым, которому автор выражает благодарность за помощь.

¹ Кучкин В.А. ЗОАО - Записки Одесского археологического общества.
ЗООИД - Записки Одессского общества истории и древностей.
ПСЗ - Полное собрание законов Российской империи, Москва.
ТОСК - Труды Одесского статистического комитета.
ЦГВИА - Центральный государственный военно-исторический архив, Москва.

И.В. Сапожников. К истории исследований Ольвии и Березани: до начала ХІХ в. // Восточноевропейский археологический журнал, 5(18) сентябрь-октябрь 2002, (http://archaeology.kiev.ua/journal/050902/sapozhnikov.htm)

© 2002 Восточноевропейский археологический журнал